Александр Герцман. Интервью

Александр Герцман - Бывший украинец, а ныне американский арт-дилер, галерист и коллекционер - рассказывает о своей галерее и о своих представлениях об искусстве...

За годы жизни в Америке архитектор из Украины Александр Герцман добился того, о чем многие могут только мечтать. Сегодня он — известный арт-дилер и коллекционер, работающий с такими культовыми художниками, как Виталий Комар и Александр Меламид, Римма и Валерий Герловины.

В его недавно открывшейся галерее Alexandre Gertsman Contemporary Art выставлены работы Татьяны Назаренко и Натальи Нестеровой. Его всегда рады видеть на самых значимых культурных мероприятиях Нью-Йорка, а многие люди искусства мечтают попасть на одну из его vip-вечеринок. Ну что еще нужно человеку для счастья?..

— Александр, расскажите, пожалуйста, о своей дороге в мир искусства.

— По образованию я архитектор. Когда ехал в США, даже не представлял, что буду здесь делать. Современным искусством начал заниматься совершенно случайно: познакомился с русскими художниками, они предложили сотрудничество. Я решил попробовать… и как-то сложилось. Я забыл о своей архитектуре.

Через полтора года организовал первую выставку в музее университета Джона Хопкинса в Балтиморе. Получил замечательную прессу, после чего все мои американские знакомые сказали, чтобы я даже не думал заниматься чем-то другим. Потом были большие выставки по всему миру, благотворительные вечера. Я работал с коллекционерами, с крупнейшими аукционными домами, включая Sotheby’s, Phillips de Pury & Co, Gene Shapiro Auctions, Bonhams, — в искусстве я уже почти 18 лет.

— В вашу галерею просто так, с улицы, не попадешь. Она что, для избранных?

— Если вы так называете людей, которые покупают искусство, — да. В мою галерею приходят мои знакомые, друзья и просто люди, которым интересно посмотреть на современное русское искусство. В принципе, сюда может зайти любой желающий. Только он должен заранее договориться со мной о визите или быть в списке людей, которых я приглашаю на свои вечера.

— Задумывались ли вы об открытии музея?

— Это совершенно другая задача, она требует гораздо больше финансовых и интеллектуальных затрат. Музеи обычно не окупаются — значит, нужно искать спонсоров. Я много лет занимался этим и сам был спонсором, но сейчас не хочу ходить с протянутой рукой. Это сложная неблагодарная работа. Тем более что мне нравится делать то, чем я занимаюсь.

— Какие художники выставляются у вас?

— Я работаю с полусотней художников. Например, устраивал ретроспективу работ Натальи Нестеровой. Выставка прошла в Музее Людвига в Кельне, а потом поехала в Третьяковскую галерею, в Государственный Русский музей в Петербурге, в Национальный музей женского искусства в Вашингтоне, была показана в нескольких университетах. Я организовал персональную выставку одной из самых талантливых русских художниц Татьяны Назаренко, известного фотографа Владимира Клавиха-Телепнева и художника Михаила Одноралова.

С некоторыми авторами я работаю больше, работы других лишь изредка включаю в коллективные выставки. Все зависит от того, сколько у меня полотен того или иного художника, и от моего интереса к его творчеству.

— Вы специализируетесь на современном русском искусстве. Есть ли временные рамки у этой «современности»?

— Скажем так, с 60-х годов прошлого века и до сегодняшнего дня. Но все-таки в моей галерее больше работ, выполненных в течение последних 30 лет.

— На ваш взгляд, нужно ли современному художнику быть публичной личностью?

— Карьера (или признание) нужна любому художнику, да и деньги тоже. Ведь для того чтобы он мог творить, нужно платить за мастерскую, за краски, за еду. Поэтому карьера, признание, бизнес — все это очень связано, и не только в современном мире. Такая связь была всегда. Хотя сейчас творчество стало больше бизнесом, чем когда-либо ранее.

— Влияет ли такое «деловое» отношение к искусству на его качество?

— На некоторых художников влияет — если они или их дилеры ставят искусство на поток. В итоге они производят больше работ, чем хотели бы создавать как творцы. Например, арт-дилер просит художника написать пять полотен в серии, а может быть, тот собирался создать всего одну новую работу, а не пять похожих на старые. При таком подходе качество страдает, но не у всех художников. У Пикассо, например, количество не влияло на качество.

Есть художники, для которых бизнес сделался первичным, а творчество — вторичным. Когда это происходит с человеком, создавшим свои главные произведения в первые 20-30 лет жизни, с уже сложившимся именем, — это еще полбеды. К сожалению, однако, такое случается со многими молодыми, незрелыми художниками, особенно с живущими в Москве. Они начали работать уже во время бума на искусство — с тех цен, к которым мастера прошлых поколений шли 30 лет. Такие художники поставили себя на поток с самого начала, не успев состояться как творцы.

— Когда произошел этот бум?

— Он начался лет семь назад. Цены резко пошли вверх, выросли в четыре-пять раз: если раньше работа стоила 10 тысяч долларов, с наступлением бума на искусство она стала оцениваться в 50 тысяч. Скачок цен на работы некоторых художников был еще заметней: раньше за них просили 100 тысяч, то с приходом бума — миллион.

— Снизились ли цены во время экономического кризиса?

— Да, цены упали даже у известных художников, но не сильно — процентов на 20 по сравнению с теми, что были еще два года назад.

В то же время все еще есть художники без имени, сложившейся карьеры и установленных цен, которые продолжают требовать «звездные» суммы, не являясь при этом звездами. Даже на Art Expo, где выставляются не крупные художники, а так называемый «второй эшелон», цены завышены и совершенно неадекватны качеству.

— В вашей галерее представлено в основном фигуративное искусство. А молодое поколение все больше уходит в искусство концептуальное. Как вы относитесь к этому направлению? Принимаете ли его?

— У меня есть живописные работы концептуальных художников — те, в которых зрителю по крайней мере ясно, что пытается сказать художник. А ведь иногда в музеях и галереях выставляются концептуалисты, смысл искусства которых не может понять даже профессионал. Я принимаю концептуальное искусство, но я с ним не совсем согласен. Если для того, чтобы понять задумку автора, надо прочесть пять страниц текста, — это уже придуманная заумность.

Важно учесть еще один момент. Чтобы создать картину, нужно закончить художественную школу, училище, институт, академию. Нужно иметь талант. Концептуальное искусство — это, в общем-то, придумка головы, а не рук, души и головы вместе. Им заниматься легче, чем каким-то другим видом художественного творчества: для этого не надо получать образование — достаточно просто иметь идеи. Наверное, поэтому молодежь с головой ушла в концепт.

— Вы говорили о роли образования для художника… Обязательно ли оно?

— Я не считаю, что самые талантливые художники — самоучки. Таких в истории искусства было лишь несколько. Большинство великих мастеров проходили обучение и знают, что такое живопись. Например, чтобы создать работу наподобие тех, которые делает Андрей Гросицкий, нужно знать и живопись, и технологию — он использует разные техники, применяет множество различных материалов. Художник без образования такую работу не сделает. А если и попытается, она послезавтра рассыпется.

Поэтому образование все-таки важно. Художник должен не только уметь держать в руках кисть, но и обладать широким кругозором. Знаменитые мастера в своих произведениях обращаются к истории, мифологии, религии. Настоящие художники — очень образованные люди, с которыми необыкновенно интересно общаться. Эта эрудированность чувствуется и в их творчестве, поэтому их работы привлекают такое внимание.

— Проявляют ли американцы интерес к русской культуре?

— По большому счету, интереса нет. Русская культура больше ассоциируется с балетом и оперой, с литературой (Достоевский, Толстой — американцы никогда их не читали, но хотя бы слышали эти фамилии), иногда — с мэтрами русского авангарда начала прошлого века (многие слышали о Шагале, некоторые — о Кандинском). Сейчас, например, благодаря бродвейскому спектаклю «Red» многие ньюйоркцы наконец узнали о Марке Ротко — тоже, кстати, выходце из России. Интерес к русской культуре есть лишь тогда, когда искусство предлагается, а так, чтобы его искали, — такого я не вижу.

— Вы, наверное, часто путешествуете, бываете в России. Как там развивается искусство?

— Очень бурно и интересно. Сейчас там действительно взрыв. Россия начала устраивать международные биеннале, куда съезжаются крупнейшие художники со всего мира. Там есть свобода самовыражения. Правда, существует и определенная цензура.

— Можно немного подробнее об этой цензуре?

— Я знаю истории, когда работы, затрагивающие жесткие политические темы, вызывали недовольство консервативных кругов. Было даже несколько судебных исков: люди подавали в суд на художников и директоров музеев, потому что те якобы унижали их достоинство или религиозные чувства. Но это неофициальная цензура. В России художники все-таки могут делать все, что они хотят, — а это очень радует.

— Самобытно ли современное русское искусство или в нем много заимствований из других культур?

— Раньше, когда российские художники не выезжали из Москвы, работы были уникальные. Сейчас молодое поколение ездит по всему миру и видит, что, где и как происходит. Они впитывают в себя эту чужеродную культуру, растворяются в ней. Это и хорошо, и плохо. Некоторые современные художники сохранили свои русские корни, другие же стали как все. Они не успели получить достаточно образования, опыта, рано вырвались на свободу, увидели все, что могли увидеть, и сразу же попытались претворить все это в своих работах. Во многих случаях это негативно повлияло на их творчество.

— Какие выставки пройдут в вашей галерее в ближайшем будущем?

— В середине мая открывается ретроспектива известного нью-йоркского художника Василия Кафанова. Специально к открытию выставки будет выпущена книга, подводящая итоги творчества художника. В нее войдут работы, относящиеся к российскому и американскому периодам творчества Кафанова.

На июнь запланирована выставка «Новый взгляд», в которую будут включены работы молодых художников и фотографов, живущих в России и за рубежом. Для многих авторов это будет первая выставка в Америке.

Екатерина Бычкова

Источник: Новое русское слово